Каждый верит в собственные глюки
Вчера под впечатлением вот от этого возник вопрос, что гуманнее: оставлять существ, родившихся с серьёзными дефектами организма жить, или же, всё-таки, как-то безболезненно умертвлять их.
С одной стороны, никто из нас не вправе решать за другого жить ему, или нет. С другой же стороны, не всегда существо имеет возможность решить за себя, да и вообще осознать, что с ним происходит.
Если с двумя мордочками или двумя хвостиками родился, например, котёнок, то котёнку этому в принципе всё равно, как он выглядит. В домашних условиях, когда миска с едой всегда стоит на кухне, а кювета где-то недалеко, он может спокойно прожить всю жизнь, не задумываясь ни капли о своих неудобствах. Он не может сравнивать себя с другими котятами, не анализирует своё положение. А если таким родился человек? Как он будет чувствовать себя потом, когда подрастёт? Его уродство окажется для него трагедией, принесёт ему множество душевных мук. Ведь для человека важно быть принятым в обществе себе подобных. И быть принятым не номинально, а на самом деле. И фальш в этом вопросе всегда остро чувствуется.
Понятно, что, если какой-то дефект организма можно исправить, то его нужно исправить. Если он незаметен, то о нём вообще можно забыть. Но, если он заметен и неисправим, то что тогда? Гуманность оборачивается другой стороной, обрекая на страдания ни в чём не повинных людей, а иногда и животных.
С одной стороны, никто из нас не вправе решать за другого жить ему, или нет. С другой же стороны, не всегда существо имеет возможность решить за себя, да и вообще осознать, что с ним происходит.
Если с двумя мордочками или двумя хвостиками родился, например, котёнок, то котёнку этому в принципе всё равно, как он выглядит. В домашних условиях, когда миска с едой всегда стоит на кухне, а кювета где-то недалеко, он может спокойно прожить всю жизнь, не задумываясь ни капли о своих неудобствах. Он не может сравнивать себя с другими котятами, не анализирует своё положение. А если таким родился человек? Как он будет чувствовать себя потом, когда подрастёт? Его уродство окажется для него трагедией, принесёт ему множество душевных мук. Ведь для человека важно быть принятым в обществе себе подобных. И быть принятым не номинально, а на самом деле. И фальш в этом вопросе всегда остро чувствуется.
Понятно, что, если какой-то дефект организма можно исправить, то его нужно исправить. Если он незаметен, то о нём вообще можно забыть. Но, если он заметен и неисправим, то что тогда? Гуманность оборачивается другой стороной, обрекая на страдания ни в чём не повинных людей, а иногда и животных.
Что там у них, в Питере, происходит?...
Пока я думала, как бы отшутиться от него не слишком пошло, ибо ассоциации с вазилином у меня сразу возникли понятно, какие, он продолжил фразу: "Вдвоём нам вполне интересно, но с дамой было бы ещё интереснее". Тут автобус остановился и открыл двери, и я, выходя, ответила, что, когда есть вазилин, дама уже не требуется.
Впадаю в детство. 